Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
– А ты, капитан?
– Я – надзирающий и карающий орган советской власти! Так что… пошёл!
И картинно махнул стволом в сторону немецких позиций. Атаку Ларочкина на спину капитана Алексей засёк краем глаза. Но, видимо, в карательных органах тоже неплохо готовят своих сотрудников. Илья получил оглушительный удар локтем в лицо. Зажимая руками разбитый нос, разведчик упал на колени. Сонин взвёл курок и направил ТТ на Подкопина.
– Пошёл! Пошёл, вперёд, пока не понесли! Петушок сахарный!
– Капитан, ты что творишь?! Да тебя надо…
– Молчать! Считаю до трёх! Или останавливаешь дезертиров, или ложишься рядом, – хладнокровно, неторопливо, почти вполголоса сказал Сонин. И неожиданно сорвался на крик: – Два!
Затравленным волком, не сводя взгляда с капитана, Подкопин медленно вылез из окопа.
Оказавшись под пулями, Алексей, по возможности пригибаясь максимально близко к снегу, побежал зигзагами. Пока он оказался возле первой линии бегущих навстречу, ему пришлось пару раз уткнуться в снег. Так что паникёров он встречал уже в хорошем градусе бешенства.
Первого несущегося ему навстречу он безжалостно ударил в лицо прикладом. Тот с визгом присел, закрыл лицо руками, сквозь пальцы закапала кровь. Второй, увидев это, заметался как заяц, но и его загривок нашёл автомат Подкопина. Солдат упал на четвереньки и, громко воя, пополз назад к своему окопу. Алексей уже занёс ногу для удара, но чей-то выстрел в спину оборвал его скулёж. Солдат мешком обмяк на снегу. Скорей всего, стрелял Сонин, напоминая полковому разведчику о себе. Третьего Подкопин развернул руками за плечи и пинком под зад отправил в атаку. В этот момент его настигла пуля. От удара в плечо Алексея развернуло вокруг себя. Показались верхушки деревьев и тёмное небо с гирляндами звёзд. Затихли звуки боя, свет стал меркнуть. Земля скользнула над головой, потом, бешено вращаясь, исчезла, оставив после себя одну лишь глухую и непроглядную тьму.
До пересменки у штабных связисток оставалось часа полтора. Аппараты не стрекотали уже целых пятнадцать минут! В этой неожиданно образовавшейся тишине после полутора суток бессонницы Катюша стала засыпать прямо за столом. Глаза слипались, голова безвольно склонялась набок. Девушка подпёрла голову ладонями и стала таращить глаза перед собой. Лиза Сотникова сдалась минутой ранее.
Алексей, седой, почему-то одетый в длиннополую кавалеристскую шинель с жёлтыми маршальскими звёздами в петлицах, прошёл мимо неё, даже не повернув головы.
– Алёша, ты уже стал маршалом сухопутной авиации? А где твой самолёт? – удивилась Катюша. Но Подкопин, не сбавляя шага, растворился в утреннем клочковатом тумане.
Голова Кати сорвалась с рук, и девушка ударилась лбом о стол. От удара она проснулась с протяжным стоном. Сон мгновенно улетучился, но оставил после себя липкое чувство безотчётной тревоги. Лиза наклонилась над ней.
– Ты чего, Катюша?
– Да сердце неприятно сжало.
– Может, что-то приснилось?
– Да, какие-то невнятные тени, – растирая лицо, пожаловалась Катя.
– Так выйди на улицу, постой на ветру. Отпустит.
– Уже отпустило.
Катя встала и подошла к окну, распахнула форточку. Морозный ноябрьский воздух немного отрезвил девушку. Она прижалась к окну, но, кроме своего лица, отражённого стеклом, ничего не увидела.
Вернувшись к столу, старшина тихо выдвинула ящик и достала оттуда что-то завёрнутое в тряпицу. Воровато оглянувшись по сторонам, она развернула сахарного петушка. Он уже был не такой «боевой», как прежде, сильно зализанный, но всё же узнаваемый. Катя взяла леденец за палочку-щепочку и лизнула петуха в одно «крыло», потом в другое. Зажмурилась от удовольствия, потом помахала им в воздухе, чтобы он высох, и, улыбаясь, убрала обратно в стол.
* * *
Ларочкин с истошным криком опять кинулся на капитана. Но тот тем же ударом свалил рядового на землю.
– Следом, сука!
– Это же верная смерть!
– Товарищу твоему смерть, если не поможешь. Да и тебе, если не пойдёшь.
Ларочкин понял, что сегодня капитана ему не одолеть. Он поднялся, зачем-то отряхнул форму и вылез из окопа.
Так же петляя, как и старший сержант, Ларочкин побежал в сторону лежащего Алексея. Он перевернул его на спину и, упираясь каблуками в развороченную снарядами землю, на боку, помогая себе локтем, потащил назад. Теперь в его руках была жизнь Алексея.
Опомнившиеся немцы открыли пулемётный огонь. Пуля вошла Илье в подбородок снизу, и его не стало. В одно мгновение. Род Ларочкиных оборвался вместе с его двадцатилетней жизнью.
Солдат из роты капитана Быкова, наблюдавший за всем этим, повернулся к капитану Сонину.
– А вдруг они ранены?
– Третьим будешь?
Солдат активно замотал головой. А Сонин, как ни в чем не бывало, убрал в кобуру свой пистолет и с необъяснимой весёлостью заявил:
– Придётся самому завершить задание. Где тут у вас язык?
Солдат повёл его по окопу. По тому, с каким лицом появился капитан из-за поворота траншеи, Бодьма сразу всё понял. Но на его узкоглазом бурятском лице, невозмутимом как у капищного идола, нельзя было прочесть ни одной эмоции. Шага за два он стал подниматься, одновременно вытаскивая из-за сапога кривой охотничий нож, но тот предательски блеснул. Кто-то кинулся сзади, двое с боков, и Николаева быстро скрутили.
– Заговор? Отлично! – обрадовался Сонин. Эта ситуация очень взбодрила капитана, да и вообще этот день для него был удачным. Соперник уничтожен. Так что путь к сердцу девушки открыт. Поплачет, порыдает, а потом забудет. Не случайно говорят: девичья память короткая. А кто лучше приласкает, тот и будет в её сердце. Главное – настойчивость. Штурм и натиск. Смелость, она города берет, а тут сердце какой-то штабной связистки!
– Этого связать, – Сонин махнул на бурята, – и ко мне, оставим его на десерт, а вот этого, – он указал на немца, – мы доставим в штаб.
И, зная, что всё будет исполнено, пошёл по окопу. Так и не пришедшего в себя немца понесли следом, а Бодьму стали вязать. Пока его связывали, он умудрился прокусить руку одному из солдат, тогда ему исподтишка надавали по печени и запихнули кляп в рот. Николаев что-то промычал, но что, уже никого не интересовало. Его подняли двое и потащили туда, куда велел капитан.
* * *
Когда рассвело, немцы стали обходить позиции, на которых пару часов назад кипел отвлекающий бой.
Рыжий фриц подошёл к двум русским солдатам. Оба лежали на спине, но по широкому и короткому следу было понятно, что один, которому пуля разворотила всё лицо, тащил своего товарища назад, задрав к самому подбородку зелёную телогрейку, которую он так не выпустил даже после смерти. Из-за неё руки первого солдата торчали над землёй, как какие-то черные коренья или сухие ветки. Фашист собрался было уже уходить, но из педантичности решил всё же проверить. Понятно, что тот, кто тащил, – мёртв, а вот второй… Немец пнул по руке сапогом, и… раздался стон. Солдат заорал в окопы:
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105